Взаимодействие дендритных клеток с микроорганизмами, способными заселять кишечник

• Талаев Владимир Юрьевич
• Заиченко Ирина Евгеньевна
• Светлова Мария Владимировна
• Воронина Елена Викторовна
• Бабайкина Ольга Николаевна
• Соловьева Ирина Владленовна
• Белова Ирина Викторовна
• Точилина Анна Георгиевна

Резюме

Введение. Один из возможных способов доставки вакцинных антигенов в слизистые оболочки для индукции мукозального иммунитета - использование бактериальных векторов. По нашему мнению, пригодные для этой цели микроорганизмы должны вызывать безопасную и, желательно, временную колонизацию слизистых, а также эффективно индуцировать иммунные реакции, в частности хорошо поглощаться антиген-презентирующими клетками и вызывать их созревание.

Цель исследования - поиск микроорганизмов, пригодных для использования в качестве векторов для живых пероральных вакцин.

Материал и методы. Использовали 8 различных бактерий и дрожжей, способных к постоянной или временной персистенции в желудочно-кишечном тракте. Сравнивали фагоцитоз микроорганизмов моноцитарными дендритными клетками человека, а также действие этих микроорганизмов на экспрессию дендритными клетками молекул CD83, CD86, CCR7 и CXCR5.

Результаты. Подверженность фагоцитозу и способность индуцировать созревание дендритных клеток - независимые свойства микроорганизмов. Так, Escherichia coli относительно слабо фагоцитируется и приносит внутрь дендритных клеток мало микробного материала, но является сильным индуктором фенотипического созревания дендритных клеток. Lactiplantibacillus plantarum и Limosilactobacillus fermentum, напротив, хорошо поглощаются дендритными клетками, но слабо индуцируют их созревание.

Заключение. На основании показателей фагоцитоза и способности стимулировать созревание дендритных клеток наиболее приемлемым кандидатом на роль бактериального вектора среди использованных в работе микроорганизмов представляется Bacillus cereus.

Ключевые слова:дендритные клетки; фагоцитоз; созревание; микроорганизмы кишечника

Введение

Слизистые оболочки желудочно-кишечного тракта (ЖКТ) являются входными воротами для многих инфекций, и создание вакцин, обеспечивающих иммунную защиту слизистых, представляется оптимальным способом борьбы с этими заболеваниями. При создании таких вакцин необходимо учитывать особенности мукозального иммунитета, важнейшими из которых являются его относительная автономность, наличие выраженных реакций иммунной толерантности и богатый арсенал факторов врожденного иммунитета [1]. Одним из возможных способов создания вакцин для иммунной защиты слизистых оболочек является использование микробных векторов, т.е. микроорганизмов (МО), являющихся носителями искусственно внедренных протективных антигенов возбудителей инфекций. Вакцины на основе вирусных векторов эффективно используются для профилактики таких актуальных заболеваний, как коронавирусная инфекция [2, 3], тогда как бактериальные векторы, способные вызывать безопасную колонизацию слизистой, остаются предметом экспериментов с лабораторными животными.

Разработаны две экспериментальные платформы, одна из них использует мутантную авирулентную Salmonella typhimurium aroA, искусственно снабженную системой секреции α-гемолизина E. coli со встроенными генами вакцинных антигенов, а другая - аттенуированный суицидальный штамм листерии для прямой доставки эукариотических векторов экспрессии антигена непосредственно в антиген-презентирующие клетки (АПК) [4-7]. С помощью экспериментальных вакцин на основе S. typhimurium aroA, экспрессирующих антигены Mycobacterium bovis штамма BCG или 2 антигена вируса кори, удалось добиться индукции гуморального и клеточного иммунного ответа на вакцинные антигены и частичной защиты животных от M. tuberculosis и нейротоксичного вируса кори, соответственно [8-10]. Также удалось добиться защиты мышей от летальной дозы Listeria monocytogenes с помощью иммунизации бактерией Salmonella enteritidis, экспрессирующей белок наружной мембраны кишечной палочки TolC со встроенным в него протективным эпитопом белка листерий р60 [11].

В качестве бактериальных векторов также пытаются использовать лактобациллы и лактококки, объясняя выбор большей безопасностью этих МО по сравнению с аттенуированными патогенными бактериями. Так, пероральная иммунизация мышей Lactococcus lactis, экспрессирующей токсин Шига, индуцировала продукцию специфических IgA в кишечнике и эффективно защищала от введения O157 E. coli или токсина Shigella dysenteriae в дозах, в 10 раз превышавших LD₅₀ [12]. L. lactis также пытались использовать в качестве вектора для антигенов норовирусов [13].

Для создания экспериментальной противотуберкулезной вакцины использовалась конструкция, кодирующая полипептидную цепь, состоящую из микобактериальных антигенов и пептида, взаимодействующего с рецепторами дендритных клеток (ДК). Также вместо пептида, действующего на ДК, использовали гепарин-связывающий домен микобактериального гемагглютинина, обеспечивающий взаимодействие с рецепторами эпителия. Обе конструкции внедряли в L. plantarum.

Иммунизация мышей этими МО обеспечивала хороший бустер-эффект (после введения M. bovis BCG), причем разницы между двумя вариантами конструкции не выявлено. Более того, оценка действия двух вариантов модифицированных бактерий не выявила разницы в их мощном действии на ДК и макрофаги [14], что наводит на мысль об отсутствии необходимости в нацеливании на ДК при использовании микобактериальных антигенов. Однако при использовании антигенов, лишенных столь мощного прямого действия на АПК, лактобактериальные векторы без дополнительных модификаций при пероральном применении могут способствовать развитию толерантности к целевому антигену.

По нашему мнению, введения конструкций, нацеливающих вакцину на ДК, не требуется при выборе МО в качестве векторов, способных эффективно поглощаться этими АПК и вызывать их фенотипическое и функциональное созревание. Такие МО могут служить не только средством доставки вакцинных антигенов в организм, но и обладать свойствами адъювантов.

В данной работе исследовали взаимодействие ДК человека in vitro с различными МО, способными к постоянной или временной персистенции в кишечнике с целью отбора МО, пригодных для использования в качестве векторов живых пероральных вакцин. Обоснованием использования ДК в качестве клеток, участвующих в первичном взаимодействии с МО ЖКТ, были литературные данные о способности ДК слизистой кишечника и пейеровых бляшек поглощать in vivo неинвазивные МО, колонизирующие просвет кишечника [15].

Материал и методы

Микроорганизмы для стимуляции ДК. В работе использовали E. coli штамм M17, B. cereus штамм IP5832, L. plantarum штамм 8RA-3, L. fermentum штамм 39, L. fermentum штамм 90 ТС-4, Enterococcus faecium штамм L3, Saccharomyces boulardii штамм CNCMI-745, а также Candida albicans штамм № 33, выделенный из кишечника здорового человека.

Для характеристики МО и контроля чистоты культур использовали традиционные бактериологические способы оценки культуральных, тинкториальных свойств и профиля ферментативной активности, видовую идентификацию проводили с помощью MALDI TOF масс-спектрометра Autoflex speed LRF (Bruker Daltonics, Германия) и программно-аппаратного комплекса BioTyper (Bruker Daltonics, Германия). Полногеномное секвенирование E. coli штамм M17, L. plantarum штамм 8RA-3, L. fermentum штамм 39 и L. fermentum штамм 90 ТС-4 осуществляли с использованием секвенатора MiSeq Illumina Inc. (США).

Поскольку способы оценки свойств ДК in vitro не позволяют вносить в культуры живые МО, в ходе предварительных экспериментов для каждого МО были отобраны щадящие способы инактивации.

E. coli выращивали на среде Эндо (ФБУН ГНЦ ПМБ, Россия) и за сутки перед использованием пересевали на среду Олькеницкого (ЗАО НИЦФ, Россия). МО собирали из трех культур и дважды отмывали в физиологическом растворе (ФР) при 4500 об/мин в течение 5 мин. Затем концентрацию МО определяли по стандарту мутности МакФарланда и доводили до 10⁹ клеток/мл. Из полученной суспензии отбирали аликвоту и после разведения засевали на среду Эндо для уточнения концентрации суспензии, а остальные бактерии инактивировали прогреванием при 65 ^оС в течение 30 мин (для оценки действия МО на фенотип ДК) или метили флуоресцентным красителем CFSE (Carboxyfluorescein succinimidyl ester, eBioscience, США).

Для мечения МО разводили до концентрации 10⁸ клеток/мл и инкубировали с 10 мкМ раствором CFSE при 37 ^оС в течение 45 мин. Затем трижды отмывали и проводили инактивацию МО, как указано выше.

Контроль эффективности инактивации осуществляли высевом на среду Эндо. Убитые меченые или немеченые МО отмывали ФР и разводили в забуференном фосфатами физиологическом растворе (PBS) до необходимой в эксперименте концентрации, используя уточненные показатели концентрации по результатам высева пробы МО, отобранной перед инактивацией. Подготовка проб других МО осуществлялась аналогичным образом за исключением следующих особенностей. B. cereus выращивали на мясо-пептонном агаре (ЗАО НИЦФ, Россия) и инактивировали автоклавированием при 1,2 атм в течение 7 мин. Лактобациллы выращивали на среде МРС-1 (HiMedia, Индия), а инактивацию проводили прогреванием при 70 ^оС в течение 45 мин. E. faecium выращивали на мясо-пептонном агаре; инактивацию проводили автоклавированием при 1,2 атм в течение 10 мин. S. boulardii и C. albicans выращивали на среде Сабуро (ЗАО НИЦФ, Россия) без антибиотиков; подсчитывали в камере Горяева; инактивацию проводили прогреванием при 65 ^оС в течение 30 мин.

Получение ДК. Незрелые ДК (нДК) получали из моноцитов периферической крови взрослых здоровых доноров. Письменное информированное согласие было получено от каждого донора перед забором крови. Исследование было одобрено Локальным этическим комитетом ФБУН ННИИЭМ им. академика И.Н. Блохиной Роспотребнадзора (протокол № 3 от 24 марта 2020 г.) и проводилось в соответствии с Хельсинкской декларацией Всемирной медицинской ассоциации "Этические принципы проведения научных медицинских исследований с участием человека в качестве испытуемого".

Мононуклеарные клетки выделяли из крови центрифугированием над слоем Diacoll-1077 (ДиаМ, Россия), засевали в 48-луночные планшеты (Costar, США) по 2 - 10⁶ клеток на лунку и инкубировали при 37 °C и 5 % CO₂ в полной питательной среде (ППС) следующего состава: среда RPMI-1640 (Gibco, Великобритания) с 10 % эмбриональной телячьей сыворотки (РАА, Австрия).

Через 2 ч неприлипшие клетки удаляли, а адгезировавшиеся моноциты культивировали в ППС с 20 нг/мл интерлейкина-4 (ИЛ-4) и 100 нг/мл гранулоцитарно-макрофагального колониестимулирующего фактора (ГМ-КСФ) (Sci.store.ru, Россия). ИЛ-4 и ГМ-КСФ повторно добавляли в культуры в той же концентрации на 3-й день культивирования. На 7-й день полученные из моноцитов нДК использовали для оценки фагоцитоза МО и определения действия МО на созревание ДК.

Оценка фагоцитоза МО. Незрелые ДК пересевали в 96-луночные планшеты в свежей среде ППС в конечной концентрации 4,5 - 10⁵ клеток/мл. Флуоресцентно меченные МО вносили в лунки в концентрации от 10² до 10⁸ МО/мл и инкубировали при 37 °C и 5 % CO₂. В контрольные лунки МО не вносили.

Через 2 ч клетки собирали, переводили в PBS с 0,09 % NaN₃ и анализировали на лазерном проточном цитофлуориметре FACSCalibur (BD Biosciences, США), гейтируя ДК по показателям прямого и бокового светорассеивания (FSC/SSC). При этом оценивали количество флуоресцирующих ДК (т.е. клеток, поглотивших бактериальный материал), и геометрическую среднюю интенсивности флуоресценции (GMFI) ДК.

Оценка созревания ДК. Незрелые ДК инкубировали в ППС при 37 °C и 5 % CO₂ в течение 48 ч с МО в концентрациях от 10⁴ до 10⁸ МО/мл. Негативным контролем являлись нДК, инкубированные без стимуляторов. Положительным контролем созревания являлись ДК, стимулированные медиаторами воспаления в следующих концентрациях: 25 нг/мл ИЛ-1β, 25 нг/мл ИЛ-6, 50 нг/мл фактора некроза опухоли α и 1 мкг/мл простагландина E₂. Такие стимулированные цитокинами ДК далее обозначены как ДК-ЦТК.

После культивирования ДК собирали, отмывали и ресуспендировали в PBS с 0,09 % NaN₃. Клетки окрашивали флуоресцентно меченными моноклональными антителами к молекулам CD83, CD86, CCR7 или CXCR5 (eBioscience, США). Для гейтирования все пробы окрашивали антителами к молекуле HLA-DR (Сорбент, Россия) и красителем 7AAD, окрашивающим мертвые клетки. Экспрессию молекул оценивали с помощью лазерной проточной цитометрии на приборе FACSCalibur.

Жизнеспособные ДК последовательно гейтировали по профилю FSC/SSC, по отсутствию окраски 7AAD и наличию молекулы HLA-DR. Затем определяли экспрессию маркеров созревания ДК, строили графики дозовой зависимости эффекта (доли экспрессирующих маркер клеток) от концентрации МО и вычисляли полумаксимальную эффективную концентрацию МО (EC₅₀). При этом значение полумаксимального эффекта вычисляли по формуле: (значение ДК-ЦТК - значение нДК)/2 + значение нДК.

Статистический анализ. Данные представлены как медиана ± 2-й и 3-й квартиль. Достоверность отличий оценивали с помощью U-критерия Манна-Уитни.

Результаты

Исследовали взаимодействие различных МО с ДК человека in vitro. Видовую принадлежность исследуемых МО и свободу образцов от контаминации другими МО оценивали с помощью традиционных микробиологических методов, а в случае с B. cereus, L. plantarum и L. fermentum, видовая идентификация которых затруднена, - с помощью пролетной масс-спектрометрии (рис. 1). Мироорганизмы семейства Lactobacillаceae и E. coli M-17 также были охарактеризованы с помощью полногеномного секвенирования, нуклеотидные последовательности депонированы в международной базе данных GenBank под номерами LBDF00000000, LBDG00000000, LBDH00000000 и LBDD00000000.

Фагоцитоз оценивали по поглощению флуоресцентно меченных МО. При отработке метода меченые B. cereus инкубировали с нДК в концентрациях от 10² до 10⁸ МО/мл. Цитометрический анализ показал, что количество ДК, поглотивших B. cereus, и GMFI как показатель количества флуоресцентного бактериального материала, поглощенного каждой клеткой, нарастали в интервале концентраций от 10⁴ до 10⁷ МО/мл (рис. 2А-В). При концентрации 10⁷ МО/мл флуоресцентный материал поглощенных бактерий обнаруживался в подавляющем большинстве ДК. Увеличение концентрации МО до 10⁸ не приводило к существенному росту количества ДК, поглотивших флуоресцентный материал, и вызывало недостоверное снижение интенсивности их флуоресценции. Для сравнения фагоцитоза ДК различных МО были выбраны концентрации 10⁵, 10⁶ и 10⁷ МО/мл, соответствующие наклонному участку дозовой зависимости поглощения B. cereus.

Сравнение выявило существенные различия между МО как по количеству фагоцитировавших ДК, так и по интенсивности поглощения МО каждой активной клеткой. Так, было показано, что в использованных условиях эксперимента крайне малое количество ДК проявило способность поглощать E. coli и E. faecium (рис. 2Г). Поступление микробного материала E. coli и E. faecium в ДК также было наименьшим среди всех исследуемых МО (рис. 2Д). Кроме того, небольшое количество бактериального материала поступало в ДК при фагоцитозе L. plantarum. Оба использованных штамма L. fermentum фагоцитировались ДК активнее. Заметное количество ДК, поглотивших бактерии, определялось уже при концентрации 10⁶ МО/мл, а при концентрации 10⁷ МО/мл количество успешно фагоцитировавших ДК превышало половину всех клеток культуры. Достоверный прирост GMFI также наблюдался при концентрации 10⁶ МО/мл, а при концентрации 10⁷ МО/мл прирост флуоресценции существенно возрастал и заметно превышал соответствующие показатели E. coli, энтерококков и L. plantarum (p < 0,05 во всех случаях сравнения). Столь же эффективно поглощался B. cereus - при концентрации 10⁷ МО/мл около половины ДК успешно фагоцитировали этот МО. Грибы C. albicans и S. boulardii уже в концентрации 10⁶ МО/мл поглощались приблизительно половиной ДК (рис. 2Г). Однако прирост интенсивности флуоресценции каждой клетки был невелик, а это свидетельствует о том, что каждая ДК в ходе фагоцитоза приобретала относительно небольшое количество материала этих МО.

Для сравнения действия МО на созревание антиген-презентирующих клеток незрелые ДК инкубировали с МО в концентрациях от 10⁴ до 10⁸ МО/мл и через 2 сут оценивали экспрессию маркера зрелых ДК CD83, костимулирующей молекулы CD86 и хемокиновых рецепторов CCR7 и CXCR5. Пример экспрессии этих молекул при культивировании нДК с B. cereus приведен на рис. 3А. На рис. 3Б в виде тепловой карты представлены нормализованные значения прироста экспрессии маркеров ДК в зависимости от концентрации различных МО. Как видно из рис. 3, экспрессию CD83, CD86 и CCR7 наиболее эффективно вызывает E. coli, причем в отдельных экспериментах индуцированная E. coli экспрессия CD83 и CCR7 превышает соответствующие показатели зрелых ДК-ЦТК. Инкубация с грибами C. albicans также вызывает мощную экспрессию маркеров созревания, близкую к показателям ДК-ЦТК, а в случае с CCR7 - превышающую этот контрольный показатель. Кроме того, высокие концентрации этого МО индуцировали экспрессию CXCR5. Следующими по эффективности действиями на фенотипическое созревание ДК были B. cereus и S. boulardii, и, наконец, наименее выраженным действием обладали МО семейства Lactobacillаceae.

Для корректного сравнения действия МО мы использовали расчет EC₅₀ - концентрации МО, вызывающей полумаксимальный прирост экспрессии исследуемых молекул, на основании дозовых зависимостей, построенных по результатам отдельных экспериментов. Примеры дозовых зависимостей, построенных по усредненным значениям, приведены на рис. 4А. Результаты расчета EC₅₀ для экспрессии маркеров созревания CD83 и CD86 представлены на рис. 4Б. По этим показателям исследуемые МО выстраиваются в следующую последовательность. Наибольшей активностью в достижении полумаксимального уровня созревания обладает E. coli. За ней следуют C. albicans, B. cereus, S. boulardii, L. plantarum, а завершают ряд L. fermentum, которым для индукции полумаксимального созревания ДК требуются наибольшие концентрации МО в культуре.

Обсуждение

Обязательные условия запуска Т-зависимого адаптивного иммунного ответа - поглощение содержащего антиген материала антиген-презентирующими клетками, его процессинг и представление Т-лимфоцитам. При запуске первичного иммунного ответа эту роль наиболее эффективно выполняют ДК - активные и высокоспециализированные АПК нашего организма, способные вовлекать наивные Т-лимфоциты в иммунный ответ [16, 17]. Уникальная роль ДК обеспечивается их функциональными свойствами, существенно меняющимися в ходе созревания. Незрелые ДК, рассеянные по различным тканям организма, собирают антигены с помощью фагоцитоза и макропиноцитоза. При этом особенности ферментативного аппарата ДК обеспечивают высокую сохранность антигенных детерминант поглощенных макромолекул, что отличает ДК от гранулоцитов и макрофагов, расщепляющих бóльшую часть поглощенного материала на мелкие, лишенные антигенной специфичности фрагменты [17, 18].

При распознавании прямых (молекулярных паттернов патогенов) или косвенных признаков инфекции (эндогенных медиаторов воспаления) запускается процесс перехода незрелых ДК на следующую стадию функционирования - стадию зрелых ДК [16, 17]. Зрелые ДК прекращают сбор антигенов, изменяют набор хемокиновых рецепторов и увеличивают экспрессию молекул главного комплекса гистосовместимости, а также молекул CD80, CD83 и CD86, необходимых для стимуляции Т-лимфоцитов. Изменение подвижности ДК и экспрессия хемокинового рецептора ССR7 вызывает миграцию ДК из места своей первичной локализации в Т-клеточные зоны периферических лимфоидных органов - место встречи с наивными Т-лимфоцитами для их вовлечения в адаптивный иммунный ответ [19]. В ответ на отдельные стимулы созревающие ДК также экспрессируют хемокиновый рецептор CXCR5, направляющий эти клетки в В-клеточные зоны лимфоидных органов [20].

В данной работе сравнивали фагоцитоз различных непатогенных и условно-патогенных МО кишечника ДК человека, а также действие этих МО на созревание ДК. Полученные результаты свидетельствуют о том, что подверженность фагоцитозу и способность индуцировать созревание ДК являются независимыми свойствами МО, что подтверждает положение о разделении функции рецепторов ДК, отвечающих за фагоцитоз и активацию созревания при распознавании микробных паттернов [17]. Показано, что E. coli при контакте с нДК чрезвычайно активно индуцирует фенотипическое созревание этих клеток. В то же время количественная оценка фагоцитоза флуоресцентно меченных E. coli показала, что этот МО слабо поглощается ДК и приносит внутрь этих клеток мало микробного материала. Это обстоятельство может существенно снизить эффективность использования E. coli в качестве бактериального вектора для вакцин, поскольку основной функцией вектора является доставка антигенов в АПК для индукции полноценного Т-зависимого иммунного ответа. Фагоцитоз E. faecium также приносит в ДК малое количество микробного материала.

C. albicans является мощным индуктором созревания ДК и поглощается значительным количеством этих клеток, но при этом приносит в каждую ДК относительно небольшое количество микробного материала. Фагоцитоз S. boulardii сходен с поглощением C. albicans, но по способности индуцировать созревание ДК этот МО уступает E. coli, C. albicans и B. cereus.

Лактобактерии, особенно L. fermentum, хорошо фагоцитируются ДК, но относительно слабо индуцируют их фенотипическое созревание. Впрочем, следует отметить, что концентрации лактобактерий в кишечнике здорового человека существенно превосходят концентрации энтерококков и микробов группы кишечной палочки. Это обстоятельство может компенсировать слабое действие лактобактериальных векторов на ДК.

B. cereus хорошо фагоцитируется ДК и приносит в фагоциты значительное количество микробного материала. При этом B. cereus вполне успешно индуцирует фенотипическое созревание ДК. Кроме того, нетоксигенные МО рода Bacillus обладают еще одним свойством, которое, по нашему мнению, полезно для потенциального вакцинного вектора: при введении в ЖКТ эти МО вызывают временную колонизацию кишечника. По нашим наблюдениям, введение этих МО в составе лекарственных средств в ЖКТ человека ведет к персистенции МО в кишечнике сроком 2-4 нед, после чего МО в фекалиях перестают обнаруживаться.

Следует отметить, что фагоцитоз МО и фенотипическое созревание ДК не являются полным описанием ответа ДК на взаимодействие с МО. Для индукции иммунного ответа не менее важны продукция цитокинов ДК и приобретение ими способности стимулировать Т-лимфоциты к созреванию в различные типы Т-хелперов или в индуцибельные регуляторные Т-клетки - супрессоры иммунного ответа. Действие исследуемых МО на эти параметры мы планируем описать в следующей статье.

Заключение

На основании показателей фагоцитоза МО и их способности стимулировать созревание ДК самым приемлемым кандидатом на роль бактериального вектора для пероральных вакцин среди всех использованных в работе МО представляется B. cereus.

Литература

1. Пинегин Б.В., Пащенков М.В., Пинегин В.Б., Хаитов Р.М. Эпителиальные клетки слизистых оболочек и новые подходы к иммунопрофилактике и иммунотерапии инфекционных заболеваний. Иммунология. 2020; 41 (6): 486-500. DOI: https://doi.org/10.33029/0206-4952-2020-41-6-486-500

2. Logunov D.Y., Dolzhikova I.V., Shcheblyakov D.V., Tukhvatulin A.I., Zubkova O.V., Dzharullaeva A.S., Kovyrshina A.V., Lubenets N.L., Grousova D.M., Erokhova A.S., Botikov A.G., Izhaeva F.M., Popova O., Ozharovskaya T.A., Esmagambetov I.B., Favorskaya I.A., Zrelkin D.I., Voronina D.V., Shcherbinin D.N., Semikhin A.S., Simakova Y.V., Tokarskaya E.A., Egorova D.A., Shmarov M.M., Nikitenko N.A., Gushchin V.A., Smolyarchuk E.A., Zyryanov S.K., Borisevich S.V., Naroditsky B.S., Gintsburg A.L.; Gam-COVID-Vac Vaccine Trial Group. Safety and efficacy of an rAd26 and rAd5 vector-based heterologous prime-boost COVID-19 vaccine: an interim analysis of a randomised controlled phase 3 trial in Russia. Lancet. 2021; 397 (10 275): 671-81. DOI: https://doi.org/10.1016/S0140-6736(21)00234-8

3. Андреев И.В., Нечай К.О., Андреев А.И., Зубарева А.П., Есаулова Д.Р., Аленова А.М., Николаева И.А., Чернявская О.П., Ломоносов К.С., Шульженко А.Е., Курбачева О.М., Латышева Е.А., Шартанова Н.В., Назарова Е.В., Романова Л.В., Черченко Н.Г., Смирнов В.В., Аверков О.В., Мартынов А.И., Вечорко В.И., Гудима Г.О., Кудлай Д.А., Хаитов М.Р., Хаитов Р.М. Поствакцинальный и постинфекционный гуморальный иммунный ответ на инфекцию SARS-CoV-2. Иммунология. 2022; 43 (1): 18-32. DOI: https://doi.org/10.33029/0206-4952-2022-43-1-18-32

4. Dietrich G., Gentschev I., Hess J., Ulmer J.B., Kaufmann S.H., Goebel W. Delivery of DNA vaccines by attenuated intracellular bacteria. Immunol. Today. 1999; 20 (6): 251-3. DOI: https://doi.org/10.1016/s0167-5699(98)01431-5

5. Spreng S., Dietrich G., Niewiesk S., ter Meulen V., Gentschev I., Goebel W. Novel bacterial systems for the delivery of recombinant protein or DNA. FEMS Immunol. Med. Microbiol. 2000; 27 (4): 299-304. DOI: https://doi.org/10.1111/j.1574-695X.2000.tb01443.x

6. Gentschev I., Dietrich G., Spreng S., Kolb-Mäurer A., Daniels J., Hess J., Kaufmann S.H., Goebel W. Delivery of protein antigens and DNA by virulence-attenuated strains of Salmonella typhimurium and Listeria monocytogenes. J. Biotechnol. 2000; 83 (1-2): 19-26. DOI: https://doi.org/10.1016/s0168-1656(00)00293-5

7. Gentschev I., Dietrich G., Spreng S., Pilgrim S., Stritzker J., Kolb-Mäurer A., Goebel W. Delivery of protein antigens and DNA by attenuated intracellular bacteria. J. Med. Microbiol. 2002; 291: 577-82. DOI: https://doi.org/10.1078/1438-4221-00170

8. Hess J., Grode L., Hellwig J., Conradt P., Gentschev I., Goebel W., Ladel C., Kaufmann S.H. Protection against murine tuberculosis by an attenuated recombinant Salmonella typhimurium vaccine strain that secretes the 30-kDa antigen of Mycobacterium bovis BCG. FEMS Immunol. Med. Microbiol. 2000; 27 (4): 283-9. DOI: https://doi.org/10.1111/j.1574-695X.2000.tb01441.x

9. Spreng S., Gentschev I., Goebel W., Weidinger G., ter Meulen V., Niewiesk S. Salmonella vaccines secreting measles virus epitopes induce protective immune responses against measles virus encephalitis. Microbes Infect. 2000; 2 (14): 1687-92. DOI: https://doi.org/10.1016/s1286-4579(00)01325-3

10. Parida S.K., Huygen K., Ryffel B., Chakraborty T. Novel bacterial delivery system with attenuated Salmonella typhimurium carrying plasmid encoding Mtb antigen 85A for mucosal immunization: establishment of proof of principle in TB mouse model. Ann. N. Y. Acad. Sci. 2005; 1056: 366-78. DOI: https://doi.org/10.1196/annals.1352.030

11. Spreng S., Dietrich G., Goebel W., Gentschev I. Protection against murine listeriosis by oral vaccination with recombinant Salmonella expressing protective listerial epitopes within a surface-exposed loop of the TolC-protein. Vaccine. 2003; 21 (7-8): 746-52. DOI: https://doi.org/10.1016/s0264-410x(02)00594-7

12. Sreerohini S., Balakrishna K., Parida M. Oral immunization of mice with Lactococcus lactis expressing Shiga toxin truncate confers enhanced protection against Shiga toxins of Escherichia coli O157:H7 and Shigella dysenteriae. APMIS. 2019; 127 (10): 671-80. DOI: https://doi.org/10.1111/apm.12983

13. Craig K., Dai X., Li A., Lu M., Xue M., Rosas L., Gao T.Z., Niehaus A., Jennings R., Li J.A. Lactic Acid Bacteria (LAB)-based vaccine candidate for human norovirus. Viruses. 2019; 11 (3): E213. DOI: https://doi.org/10.3390/v11030213

14. Kuczkowska K., Copland A., Overland L., Mathiesen G., Tran A.C., Paul M.J., Eijsink V.G.H., Reljic R. Inactivated Lactobacillus plantarum carrying a surface-displayed Ag85B-ESAT-6 fusion antigen as a booster vaccine against Mycobacterium tuberculosis infection. Front. Immunol. 2019; 10: 1588. DOI: https://doi.org/10.3389/fimmu.2019.01588

15. Hiramatsu Y., Hosono A., Konno T., Nakanishi Y., Muto M., Suyama A., Hachimura S., Sato R., Takahashi K., Kaminogawa S. Orally administered Bifidobacterium triggers immune responses following capture by CD11c⁺ cells in Peyer’s patches and cecal patches. Cytotechnology. 2011; 63 (3): 307-17. DOI: https://doi.org/10.1007/s10616-011-9349-6

16. Mellman I., Steinman R.M. Dendritic cells: specialized and regulated antigen processing machines. Cell. 2001; 106: 255-8. DOI: https://doi.org/10.1016/s0092-8674(01)00449-4

17. Guermonprez P., Valladeau J., Zitvogel L., Théry C., Amigorena S. Antigen presentation and T cell stimulation by dendritic cells. Annu. Rev. Immunol. 2002; 20: 621-67. DOI: https://doi.org/10.1146/annurev.immunol.20.100301.064828

18. Savina A., Amigorena S. Phagocytosis and antigen presentation in dendritic cells. Immunol. Rev. 2007; 219: 143-56. DOI: https://doi.org/10.1111/j.1600-065X.2007.00552.x

19. Alvarez D., Vollmann E.H., von Andrian U.H. Mechanisms and consequences of dendritic cell migration. Immunity. 2008; 29 (3): 325-42. DOI: https://doi.org/10.1016/j.immuni.2008.08.006

20. Талаев В.Ю., Талаева М.В., Воронина Е.В., Бабайкина О.Н. Миграция дендритных клеток человека in vitro, индуцированная вакцинами, стимулирующими гуморальный и клеточный иммунитет. Современные технологии в медицине. 2016; 8 (3): 91-9. DOI: https://doi.org/10.17691/stm2016.8.3.10

Материалы данного сайта распространяются на условиях лицензии Creative Commons Attribution 4.0 International License («Атрибуция - Всемирная»)