Введение. Аденовирусные (Ad) вакцины с успехом используются для иммунизации против некоторых опухолеспецифических антигенов, а также ряда инфекционных патогенов. Дендритные клетки (ДК) являются профессиональными антиген-представляющими клетками, поэтому их трансдукция под действием Ad-векторов особенно важна для эффективного действия Ad-вакцин.

Цель исследования - определить эффективность трансдукции ДК человека Ad-векторами различных серотипов.

Материал и методы. Мононуклеарные клетки периферической крови здоровых доноров (n = 11) выделяли центрифугированием в градиенте плотности фиколла-верографина. Моноциты обогащали из мононуклеарной фракции крови методом отрицательной иммуномагнитной сепарации с использованием набора Dynabeads. Для дифференцировки в ДК моноциты культивировали in vitro в течение 7 дней в присутствии смеси цитокинов, содержавшей 70 ед/мл гранулоцитарно-макрофагального колониестимулирующего фактора (ГМ-КСФ) и 50 ед/мл ИЛ-4. В результате полученные клетки в высокой плотности экспрессировали маркеры CD11c и HLA-DR, что свидетельствовало о дифференцировке ДК. Полученные клетки инфицировали рекомбинантными Ad-векторами, несущими репортерный ген зеленого флуоресцирующего белка (GFP). Были протестированы 3 серотипа: Ad5, sAd23 и Ad26, а также химерный Аd5-вектор, содержавший на С-конце своего фибера соответствующий домен серотипа Ad35 (Ad5/35). Через 48 ч после инфекции определяли процент трансдуцированных ДК и среднюю интенсивность флуоресценции (MFI) репортерного белка GFP. После трансдукции на GFP⁺- и GFP^--клетках определяли экспрессию антигенов CD86 и HLA-DR.

Результаты. Высокие дозы Ad (от 60 до 1000 БОЕ/клетку) обеспечивали трансдукцию более 90 % ДК. При этом гистограммы флуоресценции GFP⁺-клеток имели одномодальный пик флуоресценции, который отчетливо отстоял от флуоресценции GFP^--клеток. При уменьшении дозы Ad характер гистограмм, полученных при инфекции различными серотипами, отличался друг от друга. При инфекции серотипами Ad5, Ad26 и Ad5/35 при уменьшении дозы вируса снижение трансдукции проявлялось главным образом в падении интенсивности GFP-флуоресценции. Дальнейшее снижение дозы Ad, когда трансдуцированной оказывалась только часть ДК, приводило к существенному падению доли GFP⁺-клеток при умеренном снижении MFI. При инфекции ДК с помощью sAd23 при снижении дозы вируса падение уровня флуоресценции и уменьшение процента GFP⁺-клеток происходило одновременно.

Дозозависимые кривые трансдукции были получены для 11 добровольцев. Сравнение трансдуцирующей эффективности различных серотипов показало, что векторы Ad5/35 и Ad26 обладали наибольшей трансдуцирующей способностью. Для трансдукции 50 % ДК требовались дозы Ad5/35 и Ad26 ~ 1 БОЕ/клетку. Наименьшую эффективность проявляли векторы Ad5 и sAd23. Для трансдукции 50 % ДК требовались дозы Ad5 и sAd23 ~ 140 и 70 БОЕ/клетку соответственно. Аденовирусная трансдукция вызывала увеличение экспрессии на ДК антигенов CD86 и HLA-DR.

Заключение. Ad-векторы по отношению к ДК обладают высокой трансдуцирующей способностью. Трансдукция ДК с помощью серотипов Ad5, Ad26 и Ad5/35 обеспечивает высокую экспрессию трансгена. Аденовирусная трансдукция индуцирует переход ДК в более зрелую форму.

Введение. Недавно был идентифицирован альтернативный вариант ИЛ-5 (ИЛ-5d2). Полноразмерный ИЛ-5 играет большое значение в созревании, активации и миграции провоспалительных клеток эозинофилов, в то же время биологическая роль сплайс-варианта ИЛ-5d2 неизвестна. Таким образом, цель данной работы - исследование биологических эффектов новой изоформы ИЛ-5d2 в экспериментах in vitro.

Материал и методы. Полноразмерный ИЛ-5 и его новая изоформа ИЛ-5d2 были наработаны в клетках HEK293T путем их трансфекции плазмидами, несущими соответствующие гены. Концентрацию ИЛ-5 и ИЛ-5d2 определяли методом иммуноферментного анализа (ИФА) с использованием коммерческих моно- и поликлональных антител. Эозинофилы были получены путем дифференцировки клеток костного мозга мышей линии BALB/c в присутствии гранулоцитарно-макрофагального колониестимулирующего фактора (ГМ-КСФ), факторов роста ИЛ-3 и ИЛ-5 или ИЛ-5d2. Из суспензии клеток готовили цитопрепараты с последующим дифференциальным окрашиванием азуром и эозином и подсчетом доли эозинофилов с помощью световой микроскопии.

Результаты и обсуждение. Лучше всего дифференцировка эозинофилов происходила в присутствии всех 3 факторов (ГМ-КСФ, ИЛ-3 и ИЛ-5). Замена полноразмерного ИЛ-5 на его сплайс-вариант приводила к замедлению дифференцировки эозинофилов из клеток костного мозга мыши. Следует отметить, что за одинаковый промежуток времени (5 сут) содержание эозинофилов в присутствии сплайс-варианта ИЛ-5d2 мыши уменьшалось на 25 % по сравнению с полноразмерной формой ИЛ-5 мыши. Таким образом, биологическая активность сплайс-варианта ИЛ-5d2 мыши ниже по сравнению с полноразмерным ИЛ-5 мыши. Дополнительные эксперименты продемонстрировали, что дифференцировка эозинофилов может происходить лишь при инкубации с ИЛ-5 в отсутствие ГМ-КСФ и ИЛ-3. ИЛ-5d2 также способствовал дифференцировке эозинофилов. Далее, была изучена способность ИЛ-5d2 конкурентно ингибировать ИЛ-5-зависимую дифференцировку эозинофилов. В результате было показано, что ИЛ-5d2 не выступает в качестве ингибитора активности полноразмерного ИЛ-5 мыши.

Заключение. Таким образом, ИЛ-5d2 обладает собственной биологической активностью, сходной с полноразмерным цитокином. Кроме того, ИЛ-5d2 не ингибирует активность ИЛ-5.

Введение. Аденовирусные векторы способны индуцировать клеточный и гуморальный иммунный ответ на целевые антигены, однако в ряде случаев актуально дальнейшее улучшение их иммуногенности, что требует разработки новых подходов для создания вакцинных препаратов на основе аденовирусов.

Цель - изучение способности генетических конструкций, выполняющих функции адъювантов, повышать иммуногенность протективного антигена (РА) Bacillus anthracis, экспрессируемого в составе рекомбинантного аденовирусного вектора.

Материал и методы. Аденовирусы, несущие адъювантные конструкции с модельным антигеном (Ad5-Ii-PA и Ad5-Ii-fur-PA), получены методами молекулярного клонирования и трансфекцией эукариотической клеточной линии. Экспрессия антигена подтверждена с помощью вестерн-блоттинга. Полученными аденовирусами иммунизировали самок мышей линии BALB/c. На 28-й день после аденовирусной иммунизации отбирали образцы сыворотки крови мышей и выявляли специфические антитела к антигену методом иммуноферментного анализа.

Результаты. При однократной внутримышечной иммунизации лабораторных животных в дозе 1 - 10⁷ БОЕ Ad5-Ii-PA и Ad5-Ii-fur-PA продемонстрировано увеличение иммуногенности в сравнении с контрольным аденовирусом, несущим только секретируемый 4-й домен PA. Наибольший титр антител был показан для Ad5-Ii-fur-PA [(среднее геометрическое титра (СГТ): 2539,84; 95 % доверительный интервал (ДИ) 1744-3698] в сравнении с Ad5-Ii-PA (СГТ: 1425,44; 95 % ДИ 824-2465) и Ad5-sPA (СГТ: 634,96; 95 % ДИ 436-924). Предположительно, это обусловлено возможностью комплекса Ii-PA секретироваться на поверхность клетки и, как следствие, обеспечивать доступ для антигенпрезентирующих клеток.

Заключение. Сконструированы аденовирусные векторы Ad5-Ii-PA и Ad5-Ii-fur-PA, несущие слитые конструкции, содержащие в качестве адъюванта инвариантную цепь и инвариантную цепь с фуриновым сайтом. Полученные рекомбинантные аденовирусы продемонстрировали достоверное повышение иммуногенности в сравнении с аденовирусом, несущим только секретируемый PA. Наибольшей иммуногенностью обладает Ad5-Ii-fur-PA.

Введение. В последние годы аденовирусные (Ad) вакцины прочно заняли свое место как одна из лидирующих платформ для создания новых вакцин. Наиболее ярко преимущества Ad-вакцин проявились недавно, во время пандемии COVID-19, которая была вызвана глобальным распространением коронавируса SARS-CoV-2. Вместе с тем у Ad-вакцин имеется одна особенность, которая не позволяет говорить о них как об абсолютно нейтральном носителе. Эта особенность связана с существованием и возможным влиянием на развитие иммунного ответа антивекторных антител. Существуют противоречивые данные о возможном влиянии антивекторных антител на успешность вакцинации с помощью Ad-вакцин.

Цель исследования - сравнить между собой два метода определения вектор-нейтрализующих антител.

Материал и методы. В исследование были включены 20 добровольцев (8 мужчин и 12 женщин в возрасте от 18 до 70 лет, медиана - 23,5 года). Все добровольцы с января по февраль 2021 г. были вакцинированы двумя дозами вакцины "Спутник V". Первая доза была на основе rAd26, за ней через 21 день следовала вторая доза - на основе rAd5. Примерно через 9 мес после первичной вакцинации была проведена ревакцинация с помощью вакцины "Спутник Лайт" на основе rAd26. Образцы сывороток собирали непосредственно перед бустерной вакцинацией (временная точка Т1), а также через 1 мес после нее (временная точка Т2).

В работе были использованы два варианта вектора rAd26. В одном варианте вектор содержал репортерный ген GFP, кодирующий зеленый флуоресцирующий белок GFP (rAd26-GFP), а в другом варианте - ген полноразмерного S-белка SARS-CoV-2 дикого типа (rAd26-Spike). В тесте вектор-нейтрализации в качестве клеток-мишеней были использованы клетки карциномы легких человека A549. Трансдукцию клеток под действием rAd26-GFP определяли подсчетом доли GFP⁺-клеток, а под действием rAd26-Spike - определением доли Spike⁺-клеток с помощью моноклонального антитела XR15 против S-белка.

Результаты. Прежде всего вектор-нейтрализующую активность измерили с использованием вектора rAd26-GFP. Сыворотки от вакцинированных добровольцев дозозависимым образом ингибировали проникновение вектора rAd26-GFP в клетки A549. Сыворотки, собранные перед бустерной вакцинацией, обладали заметной вектор-нейтрализующей активностью (медиана = 156), которая превышала базовые значения. После бустерной вакцинации уровень вектор-нейтрализующих антител заметно повышался относительно значений до ревакцинации (медиана = 606; T1 vs T2 p < 0,001).

При использовании вектора rAd26-Spike были получены результаты, которые во многом соответствовали данным, полученным с помощью rAd26-GFP. Обнаружена высокая корреляция между результатами, полученными с помощью векторов rAd26-GFP и rAd26-Spike, причем она еще более увеличивалась при блокировке анти-S-антител с помощью препарата рекомбинантного S-белка.

Заключение. Метод с применением вектора rAd26-GFP более простой, его результаты не зависят от присутствия в образце сыворотки антител против S-белка. Метод с использованием вектора rAd26-Spike более трудоемкий - требуется дополнительное блокирование антител против S-белка. Однако этот метод позволяет использовать вектор непосредственно из вакцинного препарата, а результаты, полученные этим методом, более соответствуют реальной ситуации.

Введение. Одним из ключевых проявлений иммуностарения считается развитие воспалительного старения, которое может приводить как к успешному старению и долголетию, так и к патологическому старению и развитию возраст-ассоциированной патологии. Возможно, путь, по которому пойдет воспалительное старение, будет зависеть от соотношения системных провоспалительных/противовоспалительных медиаторов в пожилом и старческом возрасте.

Цель - оценка уровней про- и противовоспалительных цитокинов у долгожителей и лиц старческого возраста при различных фенотипах старения.

Материал и методы. Обследованы 80 человек старческого возраста, 100 долгожителей и группа сравнения, состоящая из 50 человек молодого возраста. Возрастные группы старческого возраста и долгожителей были разделены на подгруппы физиологического и патологического фенотипа старения на основании индекса коморбидности Чарлсон, краткой батареи тестов физического функционирования и краткой шкалы оценки психического статуса. Концентрацию цитокинов ИЛ-1β, ИЛ-4, ИЛ-6, ИЛ-10, ИЛ-18, ФНОα, ТФРβ в плазме крови участников исследуемых групп определяли методом иммуноферментного анализа с использованием наборов "Вектор-Бест" (Россия) и CloudClone Corp. (USA). Полученные данные оценивали с использованием программного пакета Statistica 14 (StatSoft, ЕС) и GraphPad Prizm (Prizm, США).

Результаты. В группе долгожителей показано увеличение уровней провоспалительных цитокинов ИЛ-6, ФНОα, ИЛ-1β, ИЛ-18 и противоспалительных цитокинов ИЛ-10, ТФРβ. В группе старческого возраста выявлен дисбаланс цитокинов, проявляющийся в повышении уровня ИЛ-6 и снижении уровней ИЛ-10, ТФРβ. Повышение уровня ИЛ-4 может рассматриваться в качестве маркера фенотипа успешного старения, а повышение уровней ИЛ-6, ФНОα - в качестве маркеров фенотипа патологического старения у лиц старческого возраста и долгожителей.

Заключение. Выявленные маркеры фенотипов патологического и успешного старения позволят прогнозировать развитие возраст-ассоциированной патологии или долголетия.

Введение. Диагностика аллергических заболеваний основана на данных анамнеза, проведении кожных и провокационных тестов, а также на определении уровня специфического IgE в сыворотке крови. В то же время описаны случаи, когда у пациентов определяются симптомы аллергического заболевания и при этом не удается выявить специфические IgE к аллергенам, например при локальном аллергическом рините (ЛАР). Изучение аллерген-специфических В-лимфоцитов у таких пациентов может помочь достоверно диагностировать гиперчувствительность.

Цель исследования - разработка и оптимизация метода детекции аллерген-специфических IgE⁺-В-клеток в крови пациентов с аллергическими заболеваниями.

Материал и методы. В исследование были включены 6 взрослых пациентов с аллергией на пыльцу березы, 1 пациент с ЛАР и 5 взрослых здоровых добровольцев без аллергических заболеваний. Для разработки и оптимизации метода детекции аллерген-специфических IgE⁺-В-клеток использовали иммуноферментный анализ, тест на активацию базофилов, проточную цитофлуориметрию, а также специальные протоколы для окрашивания и анализа B-лимфоцитов.

Результаты. Установлено, что у пациентов с аллергией на пыльцу березы определяются аллерген-специфические IgE⁺-В-лимфоциты в период палинации. У пациента с ЛАР также были идентифицированы специфические B-лимфоциты, что указывает на возможное участие этих клеток в развитии аллергических реакций даже при отсутствии специфического IgE в сыворотке крови и активации базофилов аллергеном Bet v 1 в цельной крови.

Заключение. Разработанные методы и подходы позволяют более точно диагностировать аллергические реакции, включая случаи, когда рутинные методы аллергологического обследования не позволяют обнаружить специфические IgE-антитела. Определение аллерген-специфических IgE⁺-В-клеток в крови пациентов открывает новые возможности для изучения патогенетических механизмов развития и диагностики аллергических заболеваний.

Введение. Исследования, проведенные в последние десятилетия, подтвердили важную роль витамина D в иммунном ответе на туберкулезную инфекцию. Однако отмечены противоречивые результаты применения холекальциферола в клинических исследованиях, что не позволяет сделать однозначный вывод об эффективности витамина D при лечении туберкулеза.

Цель исследования - оценить влияние приема холекальциферола на синтез β1- и β2-дефензинов при динамическом наблюдении у подростков с распространенными туберкулезными процессами.

Материал и методы. В когортное проспективное исследование были включены 33 пациента (13-17 лет), поступившие на лечение в подростковое отделение ФГБНУ ЦНИИТ Минобрнауки России с распространенным туберкулезом органов дыхания. Концентрацию витамина D определяли в образцах сыворотки крови с помощью иммунохемилюминесцентного анализа на автоматическом анализаторе "Maglumi 2000 Plus" (Snibe, КНР). Уровень β1-дефензинов определяли методом иммуноферментного анализа с помощью набора реактивов SEB373Hu (Cloud-Clone Corp., КНР), β2-дефензинов - с помощью набора реактивов SEА072Hu (Cloud-Clone Corp., КНР).

В случаях выраженного дефицита кальцидиола (< 10 нг/мл) - дотация витамина D составила 7000 МЕ/сут; при дефиците (от 10 до 20 нг/мл) - 5000 МЕ/сут. Через 1 мес приема лечебной дозы витамина D проводили повторный контроль уровней 25(ОН)D, β1- и β2-дефензинов и назначали профилактическую дозу холекальциферола - 1000 МЕ/сут (курс - 5 мес) с последующим контролем показателей. Динамическое наблюдение проведено в течение 6 мес химиотерапии: анализировали результаты микробиологического исследования мокроты, клинико-рентгенологические данные. Сопоставление показателей витамина D, β1- и β2-дефензинов в динамике проводили с использованием парного t-критерия Стьюдента для связанных выборок. Статистически значимыми считались различия при p ≤ 0,05.

Результаты. Дефицит витамина D определен в 42,4 % (14/33) случаев, выраженный дефицит - в 57,6 % (19/33). Уровень антимикробных пептидов: β1-дефензина - 6,67 ± 0,83 нг/мл, β2-дефензина - 0,833 ± 0,15 нг/мл. Через 1 мес дотации лечебными дозировками холекальциферола отмечен статистически значимый рост уровней кальцидиола - 9,35 ± 0,61 и 42,24 ± 2,14 нг/мл (р = 0,0001), β1-дефензинов - 6,67 ± 0,83 и 8,27 ± 1,15 нг/мл (р = 0,026), β2-дефензинов - 0,833 ± 0,15 и 1,01 ± 0,17 нг/мл (р = 0,037).

При достижении адекватного уровня витамина D через 1 мес последующее назначение холекальциферола в профилактической дозировке не выявило статистически значимых различий в уровнях 25(ОН)D, β1- и β2-дефензинов как через 2, так и через 6 мес наблюдения. При наблюдении за течением туберкулезного процесса у всех 8 пациентов с бактериовыделением установлено абациллирование в период до 3 мес химиотерапии. Положительная рентгенологическая динамика в виде рассасывания и/или уплотнения фокусов инфильтрации и очагов, закрытия или уменьшения полостей распада легочной ткани отмечена у всех 33 пациентов в период от 2 до 6 мес наблюдения.

Заключение. Представляется целесообразным проводить дотацию витамином D у пациентов с распространенным туберкулезом органов дыхания для достижения его адекватного уровня и индукции синтеза β1- и β2-дефензинов. Необходимы дальнейшие клинические исследования для изучения эффективности применения витамина D и определения того, какие дозировки наиболее подходят для лечения и профилактики туберкулеза.

Введение. Одним из направлений адоптивной иммунотерапии рака является использование Т-лимфоцитов, экспрессирующих химерный антигенный рецептор (CAR) для лечения гемобластозов и солидных опухолей. Генетической модификации лимфоцитов можно достичь путем трансдукции ретровирусных генов, что приводит к конститутивной экспрессии CAR в Т-клетках, либо путем электропорации плазмиды/мРНК, что приводит к временной экспрессии иммунорецепторов, сводя к минимуму риск потенциальной аутоагрессии и нарушений в геноме. Мы разработали препарат CAR-CEA, который представляет собой лимфоциты, модифицированные путем электропорации плазмидной ДНК, кодирующей CAR, направленный против раково-эмбрионального антигена (РЭА, carcinoembryonic antigen, CEA)

Цель исследования - изучить фармакокинетику CAR-CEA при его однократном внутривенном введении экспериментальным животным и оценить период полувыведения препарата.

Материал и методы. Исследование проводили на модели экспериментальных животных (мыши линии B6D2F1). Препарат CAR-CEA получали, трансфецируя лимфоциты мышей плазмидой 3C1-3g электропорацией, и вводили внутривенно в дозе 10⁶ клеток на животное. Количество CAR-CEA в клетках крови, тканях легких, селезенки и тимуса оценивали методом полимеразной цепной реакции по содержанию плазмидной ДНК. Оценку параметров фармакокинетики CAR-T проводили в 14 временных точках (30 мин - 30 сут).

Результаты. Максимальная концентрация плазмидной ДНК CAR-CEA в цельной крови мышей была определена через 30 мин после введения и составляла 125 ± 29 пг/мл. Далее концентрация снижалась экспоненциально. Время полувыведения составляло 105 ± 7 ч. CAR-CEA показал способность циркулировать в кровотоке до 1 мес. Наиболее значительное и длительное накопление препарата наблюдалось в селезенке.

Заключение. Результаты нашего доклинического исследования показывают, что CAR-CEA может быть использован для анти-РЭА-терапии при условии повторных инъекций.

Введение. Образование специфических антител (Ат) к бензо[а]пирену (БП) отражает состояние защитных реакций иммунной системы, метаболических и репарационных процессов у человека. Перспективным может быть создание персонализированного метода диагностики онкорисков на основе иммунных механизмов адаптации человека к химическим канцерогенам.

Цель - изучение ассоциаций между иммунными реакциями на БП, вредными факторами среды, мутациями в генах BRCA1 (rs80357906, rs80357711) и BRCA2 (rs80359550) и риском рака молочной железы (РМЖ) у женщин молодого возраста.

Материал и методы. Обследованы 155 женщин молодого возраста (25-40 лет) с первичным диагнозом "инвазивная карцинома молочной железы неспецифического типа" и 111 женщин без РМЖ. Данные о системном ожирении, курении, печном отоплении в доме, месте жительства и вредных факторах производственной среды были получены из медицинских карт и анкетных данных. Анализ идиотипических IgA- и IgG-Ат к БП в сыворотке крови проводили методом неконкурентного полуколичественного иммуноферментного анализа. Мутации в генах BRCA1 5382insC (rs80357906), 4153delA (rs80357711) и BRCA2 6174delT (rs80359550) выявляли с помощью асимметричной полимеразной цепной реакции в режиме реального времени.

Результаты. Пациентки с РМЖ и женщины группы сравнения отличались по медиане уровня IgG-БП в сыворотке крови (p < 0,001), курению (p = 0,002) и частоте встречаемости мутации 5382insC BRCA1 (p = 0,016). Пациентки с РМЖ значимо чаще имели высокие значения уровня IgG-БП (> 3,5 УЕ) в сыворотке крови (77,7 против 52,3 % в группе сравнения, χ² = 14,28; d(f) = 1; p = 0,0002), а женщины группы сравнения - низкие значения уровня IgG-БП (< 3,5 УЕ). С помощью модели пошаговой логит-регрессии изучали совместный эффект влияния высокого уровня IgG-БП в сыворотке крови, факторов среды (курения, городской среды и ожирения) и мутаций BRCA1-2 на риск РМЖ. Выявили значимые синергичные ассоциации высокого уровня IgG-БП в сыворотке крови [отношение шансов (ОШ) 3,66; 95 % доверительный интервал (ДИ) 1,90-7,08, p = 0,0001] и системного ожирения (ОШ 5,13; 95 % ДИ 1,57-16,75, p = 0,006) с риском РМЖ. Такие факторы, как индивидуальные иммунные реакции на БП, мутации BRCA1-2, курение и городская среда не были взаимосвязаны у молодых пациенток c РМЖ.

Заключение. Пациентки с РМЖ чаще имели высокие уровни IgG, специфичных к БП, курили и являлись носителями мутации 5382insC BRCA1 по сравнению со здоровыми женщинами. Образование Ат к БП у молодых пациенток с РМЖ было связано с ожирением. Скрининг мутаций 5382insC и 4153delA гена BRCA1 у молодых пациенток с РМЖ может внести корректировку в дальнейшую тактику их лечения.

Введение. Моноциты относятся к клеткам врожденного иммунитета. Комитетом по номенклатуре Международного союза иммунологических обществ в 2010 г. одобрено разделение моноцитов на 3 субпопуляции в зависимости от экспрессии CD14 (высокоаффинный рецептор к липополисахариду) и CD16 (низкоаффинный рецептор к IgG): классические (МО1), промежуточные (МО2) и неклассические моноциты (МО3). Учитывая важную роль моноцитов-макрофагов как компонентов микроокружения клеток хронического лимфолейкоза (ХЛЛ), а также имеющиеся на сегодняшний день противоречивые данные в оценке субпопуляций моноцитов, заслуживает внимание изучение субпопуляционного состава моноцитов в зависимости от стадии ХЛЛ и проводимой терапии.

Цель работы - анализ субпопуляционного состава моноцитов в периферической крови пациентов с ХЛЛ в зависимости от стадии заболевания и проводимой терапии.

Материал и методы. Материалом для исследования служила цельная венозная кровь, стабилизированная антикоагулянтом К₂-ЭДТА. В исследование включены 30 доноров и 196 пациентов с диагнозом ХЛЛ (50 с первично выявленным, нелеченым ХЛЛ и 146 - находящихся на терапии). Для оценки субпопуляционного состава моноцитов крови использовалась панель конъюгатов моноклональных антител (МкАт), включающая CD3-FITC, CD56-PE, CD16-PE-Cy7, CD14-APC и CD45-APC-Cy7 (BD Biosciences, США, и Beckman Coulter, США). Исследования проводили на проточном цитометре FACSCanto II (BD Biosciences, США). Определяли 3 субпопуляции моноцитов: МО1 (CD14⁺⁺CD16^-), МО2 (CD14⁺⁺CD16⁺) и МО3 (CD14⁺CD16⁺⁺).

Результаты. Проведенное исследование субпопуляционного состава моноцитов крови показало, что основной субпопуляцией моноцитов периферической крови при ХЛЛ является МО1. У пациентов с ХЛЛ на терапии, не содержащей ибрутиниб, наблюдалось достоверное снижение относительного содержания МО1 по сравнению к другим обследованными группами пациентов. Также отмечалось достоверное увеличение относительного содержания МО2 во всех группах пациентов с ХЛЛ по отношению к группе доноров. Анализ относительного содержания МО3 выявил его достоверное увеличение у пациентов, находящихся на терапии, не содержащей ибрутиниб, по отношению к донорам и группам пациентов с ХЛЛ, получавшим другие схемы лечения.

Заключение. Во всех группах пациентов с ХЛЛ наблюдаются изменения субпопуляционного состава моноцитов за счет увеличения относительного содержания промежуточных форм (МО2). Снижение относительного содержания МО1 и увеличение процентного содержания МО3 отмечалось у пациентов, получающих терапию, не содержащую ибрутиниб. Анализ абсолютного содержания субпопуляций моноцитов при ХЛЛ в исследуемых группах не выявил достоверных различий.

Введение. Определение содержания анти-D-антител практикуется как в перинатальной медицине при ведении беременности женщин с отрицательным резус-фактором, так и в фарминдустрии для оценки специфической активности иммуноглобулина человека антирезус Rh₀(D) и донорской плазмы для его производства. Существующие различия в интерпретации данных свидетельствуют об актуальности их унификации. Необходима стандартизованная аналитическая методика. Наиболее доступна в исполнении реакция непрямой гемагглютинации в геле.

Цель - разработать методику количественного определения анти-D-антител в реакции непрямой гемагглютинации в геле.

Материал и методы. Тестировали препараты иммуноглобулина человека и плазму крови доноров. Реакцию проводили в гелевых картах ID Coombs Anti-IgG, количественную оценку - по отношению к стандартному образцу.

Результаты. Предложен порядок применения стандартного образца и расчета концентрации анти-D-антител. Определены критерии приемлемости результатов. Подтверждены достоверность и воспроизводимость данных.

Заключение. Разработана стандартизованная методика количественного определения анти-D-антител в реакции непрямой гемагглютинации в геле, позволяющая выражать результат в международных единицах.